Ва-банк для Синей бороды, или Мертвый шар - Антон Чижъ
– Там записка, в которой Аглая делает признание…
– Я так и знал! – вскричал Нил. – Она погубила Варвару и Липу! Бедные Тонька и Орест! Змея коварная! Эту правду хотели мне рассказать?
– Забыли Марфушу, – напомнил Родион.
– Ну, уж это наверняка ее рук дело. Больше некому. Значит, призналась перед смертью, не захотела с такими грехами уйти. Спасибо и на этом. Ты права, матушка, как хорошо, что весь этот кошмар кончился. Не сердитесь на мою резкость, Родион Георгиевич, вы старались честно, не ваша вина, что не вышло. Кто мог догадаться о таком коварстве! И столько лет жила под нашим кровом. Ох, словно гора с плеч свалилась… А еще глаз, негодная, подкинула, чтобы пугать меня. Но и конец достойный, по заслугам.
– Не такой конец я ожидал, – сказал Родион, самовольно усаживаясь в кресло. – Трудно предугадать семейный рок. Моя вина…
6К вечеру бильярдная зала Hotel de France гудела. Любители и мастера раскатать шары, разбившись на группы, ангажировали столы русской пирамиды. Впрочем, и французский карамболь не пустовал. На зеленом сукне, задвинутом в дальний угол, нелюбимый завсегдатаями, выстроился треугольник белых шаров. Зрителей вокруг не нашлось, даже маркера, да и пара, кажется, не нуждалась в чужом внимании. Уже с полчаса драгоценного времени потратили на болтовню.
– И это все? Ради этого надо было вытаскивать меня в бильярдную?
Дама поигрывала кием, как тевтонский рыцарь – мечом. Барышня была недовольна и даже рассержена: обещали захватывающую интригу, а подсунули какую-то ерунду про сумасшедшую.
– Это жульничество, – добавила она. – Раскрыли преступление с помощью самого же убийцы, который к тому же повесился. За это не узнаете мой секрет.
Ванзаров неторопливо покатал ладошкой красный биток.
– Напомните, фрейлейн фон Рейн, кто считается родоначальником криминального жанра в литературе?
Неожиданный вопрос не застал врасплох.
– Эдгар По, конечно, «Убийство на улице Морг». Какое имеет отношение…
– Смею утверждать, что криминальный жанр старше на много веков. Первую криминальную историю изложил бессмертный Софокл в своей великой трагедии «Эдип-царь», или «Царь Эдип», как уж переводчику будет угодно.
– Вы шутите?
– Только факты. – Родион был серьезен до чрезвычайности. Даже усы распушились всерьез, вот как. – В трагедии есть страшное преступление: убит старый царь, есть настоящее расследование, есть интрига и поимка преступника. Но самое главное – есть рок, который тяготеет над семейством Эдипа. Должен признаться: я пересмотрел свое отношение к року. Есть вещи, которые выходят за границы логики и вообще нашего понимания.
Оценив изящную тираду, одноглазая барышня строгим тоном спросила:
– Долго будете мучить и ходить вокруг да около?
– Именно так из меня душу и вытягивали…
– Из вас? Ни за что не поверю. А кто? – не удержалась Ирма от чисто женского любопытства.
– Тот господин, что вам так не понравился.
– Этот надутый индюк? Этот наглый мужлан с бутоньеркой? Этот… – видимо, в русском языке, которым владела наполовину немка, не хватило подходящих образов.
– Зря вы так. Аполлон Григорьевич – гений криминалистики. А гению можно простить многое. По секрету: вы ему тоже сильно не понравились.
– Вот как? – оскорбилась одноглазая, но все-таки женщина. – Не больно-то интересует мнение всяких господ, от которых воняет неизвестно чем.
– Вам хорошо, уехали, и дела нет. А меня Лебедев теперь точно съест живьем. – Родион исторгнул из самой души тяжкий вздох. – Да и Курочкин надуется. Очень господа эти любопытные, обязательно желали знать, чем закончится дело. Пришлось даже наврать им. Ну, ничего. К счастью, вы не мой сослуживец. Имеете право знать.
7– Я обещал, что все сказанное не выйдет за пределы семьи, – сказал Ванзаров, разглядывая под бильярдным столом пятно, так и не убранное, и каменную кладку над ним. – И слово сдержу.
– Неужели еще остались тайны после всего случившегося?
Бородин скептически усмехнулся. Но Филомена Платоновна погрозила сыну пальчиком:
– Нилушка, нельзя быть невежливым. Родион Георгиевич хочет угостить нас забавной историей. Будем ему благодарны.
Нил только плечами повел: дескать, ему все равно.
– Эта история была бы забавна, если бы не была так печальна.
– Пугайте, пугайте, только это и умеете. – Бородин удобно устроился в кресле. – Считайте, что наступил зимний вечер, пылает камин и вы травите страшные байки. Но мы не боимся, потому что конец нам известен.
– Никогда не знаешь, чем закончится трагедия про семейный рок.
– Что, поверили в рок?
– Как ни странно, пришлось. – Родион светски улыбнулся. – Постараюсь не утомить вас. Начнем с бильярдного матча. Неизвестная дама ставит у пяти разных букмекеров пять тысяч на заведомо более слабого соперника. Всем известна взаимная ненависть Незнамовой и Нечаевой. Матч вызывает бешеный интерес. В честности поединка никто не сомневается. Потому что не знают, откуда деньги. А это важно: две тысячи сняты со счета госпожи Нечаевой, три – сбережения няни. Аглая все продумала. Хотела, чтобы девочки сорвали банк и получили двадцать пять тысяч. С такими деньгами могли бы начать новую жизнь. Где угодно. Все получилось бы. Но в решающий миг Варвара повернула замысел. Почему? Во-первых, потому, что была беременна. Но главное: перед началом Нил Нилыч сделал щедрый подарок, явно указывающий на его особо теплое отношение. И Варвара рискнула, то есть выиграла. Потеряла две тысячи, чтобы получить все: мужа, новую фамилию, дом и состояние. Куш того стоил. Бедная девочка не знала, что против нее играет более сильный противник.
– С чего вы взяли, что Липа и Варвара собирались уехать? – спросил Нил, явно начавший нервничать. – Допускаю, что Аглая могла состряпать аферу, но зачем им уезжать? Они же мои невесты… были?
– Барышни носили маски ваших невест, – ответил Ванзаров. – Ни о какой женитьбе вы не думали. Это же так логично. Если бы действительно собирались осчастливить кого-то из них, не стали бы пропихивать Варвару в газету, а Липу на сцену. Это была часть платы за спектакль, который разыгрывался перед госпожой Бородиной. Другая часть шла на духи и оплату меблированных комнат. Придумано неплохо: привести в дом невесток, показать их фотографии на фоне бильярдных столов, до умиления одинаковые, сообщить, что одна бывшая бланкетка, но теперь исправилась и выступает на сцене. А другая бывшая проститутка, но теперь публикует бильярдные задачки.
– Зачем мне это? – глухо спросил Нил.
– Как еще хороший мальчик может досадить своей матушке, которая всю жизнь держит его в тисках своей любви? Только медленно жарить на сковородке: вот возьму и женюсь на бывшей проститутке, не на одной, так на другой. Какую выберешь, матушка? Филомена Платоновна вас раскусила. И сыграла умно: приняла обеих «невесток» как родных, предоставив выбирать вам. Такого поворота вы не ожидали и, кажется, растерялись.
– Это Аглая сообщила?
– Нет, логика. Аглая Николаевна принимает участие совсем по иной причине. Не задумывались, Нил Нилыч, почему при каждом визите Липы или Варвары няня находила любой предлог, чтобы уйти из дома? А вас отговаривала от женитьбы глупыми и непонятными страшилками. Вспомните, так было.
Бородин промолчал.
– Здесь начинается самая трудная и печальная часть нашей истории…
– Нил, у меня разболелась голова, отвези меня, – приказала Филомена Платоновна.
– Прошу вас, останьтесь, – искренне попросил Родион. – Не узнаете самого интересного.
– Маменька, давайте послушаем.
И госпожа Бородина осталась на месте. А Родион продолжил:
– Благодарю… Так почему же Аглая пряталась от Липы и Варвары? Да потому, что каждая знала ее как Глафиру Панкратовну – добрую родственницу и опекуншу,
